Поскольку Уильям не мог сопровождать семью на параде, Альва сначала отклонила приглашение Джеев. Однако Люси Джей заметила, что парад – отличная возможность вывести в свет Консуэло.

– Там будет самый цвет молодежи, а в них никогда не рано вселять надежду. Альва, послушайте меня – это ваш материнский долг.

Долгом же отца Консуэло оставалась оплата ее платья из оранжевой органди, шляпы с плюмажем, вышитых перчаток и блузок, которые Альва заказала у Мэри. Отцу Консуэло достаточно просто существовать, ведь он являлся номером два из числа самых богатых людей Америки.

Если Уильям не убьет кого-нибудь на глазах у всех, ничто не сможет пошатнуть его авторитет. Он уже сделал все, что должен был, в том числе женился на женщине, которая может и будет делать за него все остальное.

Провожая Гарольда на кухню, Альва решила больше не думать о муже. Не следует злиться. Уильям назвал яхту в ее честь. Она отважная.

Отважная женщина усаживала сына за стол рядом с упакованной в органди сестрой, когда в комнату вошла служанка со словами:

– Мэм, вас хочет видеть мистер Оливер Белмонт.

– Дядя Оливер! – вскочил Гарольд.

Альва положила руку ему на плечо.

– Сядь на место и ешь яичницу.

– Но я хочу увидеть дядю.

– Молодой человек, если вам не хочется провести остаток дня за уроками, делайте, как я говорю.

– Да, мэм, – буркнул Гарольд и взял вилку.

Альва вовсе не желала проявлять к сыну такую резкость. Он был очень искренним и любознательным ребенком, совсем как она в свое время. Может быть, она и отважная, но постоянное отсутствие Уильяма ее порядком утомило. Поэтому Альва велела служанке:

– Пригласите мистера Белмонта.

Она села за стол, налила себе чашечку кофе и взяла тост, хотя уже позавтракала раньше. Лучше чем-нибудь занять руки, когда он придет.

Оливер появился в комнате со словами: «Приветствую семейство Вандербильт! Готовы к чудесной прогулке в парке?» Наклоняясь к Гарольду, чтобы пожать ему руку, он на ходу поцеловал Консуэло в макушку.

– Какое у вас безоблачное настроение, – заметила Альва. – Не в пример сегодняшнему дню.

– Я сегодня завтракал конфетами, только маме не говори, – признался он Гарольду.

– Тогда я бы тоже был довольным, – согласился Гарольд.

– А мне бы поднял настроение круассан с шоколадом, – заявила Консуэло, хотя и до появления Оливера особого недовольства не проявляла.

– А вам? – Оливер поднял взгляд на Альву.

– Желаете кофе? Или приказать подать что-нибудь более питательное, нежели ваш первый завтрак?

Оливер уселся за стол напротив Гарольда.

– Благодарю, я не голоден. Чего я действительно желаю, так это сопроводить вас на парад. Уильям прислал мне телеграмму и попросил позаботиться о вас вместо него.

– А вы приехали верхом? – уточнил Гарольд. – Я тоже хочу покататься.

– Верхом. И мне кажется, нам всем не помешает конная прогулка! Все уныние как рукой снимет.

Альва ответила:

– Благодарю вас, но полковник Джей пригласил нас разделить экипаж с его семьей. В конце концов, это же парад экипажей. Кроме того, может пойти дождь.

– Допустим, дождь действительно пойдет, – предположил Оливер. – Что тогда?

– Мы промокнем, – сказала Альва.

– И?

– Можем простудиться.

– И часто вам это удается? Я имею в виду – простыть оттого, что промокли? Только подумайте – вы ведь постоянно промокаете, принимая ванну.

Гарольд начал упрашивать:

– Мама, можно? Ну пожалуйста? Это же так интересно. И все уныние как рукой снимет.

– Я тоже хочу прокатиться верхом, – поддержала Консуэло.

– Но ведь дочери полковника расстроятся, – возразила Альва.

– Ничего, я приглашу их на пикник в Ньюпорте на следующей неделе. Можно? Мы же приедем туда в четверг? Значит, в пятницу будет пикник.

Альва взглянула на Оливера, который с едва заметной улыбкой наблюдал за происходящим. Он знал, что доставляет ей неудобство, и ему это нравилось. И ей это тоже нравилось, Господи помилуй. Но дети правы – кататься верхом гораздо интереснее, чем сидеть в коляске, даже если это новенькое немецкое ландо, которым полковнику не терпелось похвастаться. И не важно, что небо хмурится.

– Если пойдет дождь и вы простудитесь, я собственноручно буду варить для вас куриный бульон, – заявил Оливер.

– Вы умеете готовить?

– О, у меня много талантов, – ответил он.

Гарольд выжидающе смотрел на Альву. Она кивнула.

– Мы согласны! – довольно объявил мальчик.

– Я отправлю записку миссис Джей, – сказала Альва, уже точно зная, что не напишет ни слова об Оливере, а объяснит перемену в планах желанием Гарольда покататься верхом – и это не будет ложью. Она неспроста добралась до самых верхов общества. И Уильям назвал яхту в ее честь. Отважная.

Весна сменилась летом. В Ньюпорте наступили долгие томные дни, и Оливер стал сопровождать Альву и детей во всех случаях, кои требовали присутствия Уильяма. Оливер был милым, спокойным и забавным. Если Альва и чувствовала в его присутствии неловкость – что ж, ее можно было и потерпеть.

Уильям меж тем писал, что на яхте уже стелили ковры, развешивали люстры, обивали стены резными панелями и устанавливали рояль. «Я приеду в июле».

Альва писала в ответ: «Будем ждать. Дети по вас скучают. Я тоже».

Она пыталась убедить себя, что это так, и предпочитала не думать о том, что теперь, когда Оливер сопровождает ее на светских приемах, она получает от них гораздо больше удовольствия, чем раньше. Оливер оказался прекрасным собеседником. Он обращался с ней тепло и ласково, как с сестрой. Он часто с гордостью говорил об Уильяме, без тени критики или ревности. Временами, когда Оливера не было рядом – когда Альва, к примеру, лежала в кровати и не могла уснуть, – у нее появлялось странное ощущение, что он думает о ней. Как о женщине. Но ведь он вел себя так целомудренно! Эта дилемма сводила ее с ума – точнее, сводила бы, если бы Альва себе это позволила.

Она скучала по Уильяму, то есть убеждала себя, что скучает, внутренне настаивала на этом. Жаловалась на это каждому, кто упоминал, как давно Уильям в отъезде: «Да, мы скучаем по нему. Я скучаю. Яхта будет просто невероятной. Мы обязательно пригласим вас прокатиться».

Никто не говорил (по крайней мере, ей лично): «Как же много времени вы проводите с мистером Белмонтом!» Эту роль взяла на себя «Таун Топикс», маленькая, но влиятельная газетка, публикующая сплетни о знаменитостях. Газетку выпускал полковник-оппортунист Манн, прекрасно знавший слабые места богатеев и имевший дерзость на них наживаться, если его достаточно убедительно не «поощряли» это прекратить. Относительно безобидная статейка гласила: